Белый снег – Восточный ветер [litres] - Иосиф Борисович Линдер

Арестован 13 мая 1937 г.; 21 августа 1937 г. приговорен к высшей мере наказания Военной коллегией Верховного суда СССР. Расстрелян (позже жене было объявлено, что смерть наступила 12 июля 1943 г. в местах лишения свободы). 7 марта 1956 г. приговор отменен за недоказанностью. Реабилитирован.

Одно из дел – на бывшего начальника 4-го Разведывательного управления Генштаба Красной армии Яна Берзина – и сейчас лежало у него на столе. Накануне, просматривая архивные материалы, он наткнулся на его докладную записку в Политбюро. Записка относилась к концу 1935 года, в ней лаконично излагалась военно-политическая обстановка в США, Японии и Китае. Фитин не мог не отметить: Берзин сумел дать удивительно аргументированный прогноз на ближайшие годы. Дальнейшие события в Китае и Монголии подтвердили его с поразительной точностью. Особое место в записке отводилось перспективам развития американояпонских отношений. Ссылаясь на мнение неведомого источника, Берзин делал смелый вывод о неизбежности столкновения интересов Японии и США в Юго-Восточной Азии и Китае.

Вне всякого сомнения, этот источник пользовался информацией самого высокого политического уровня. Но кто он? Жив ли?

В надежде отыскать следы разведчика Фитин уже сутки не покидал кабинета. По его запросу архивисты приносили все новые и новые материалы на бывших и нынешних сотрудников разведуправления. Он перечитал сотни страниц, проанализировал десятки спецсообщений. От напряжения слезились глаза, тупая боль беспрестанно сверлила затылок, и наконец удача улыбнулась ему.

В деле капитана Израиля Лазаревича Плакса – Фитин сразу не понял, в каких структурах он состоял – военной разведке, секретных структурах Коминтерна или ЧК, – обнаружилась подборка донесений некоего агента Сана. Изучив их, Фитин пришел к выводу, что они во многом перекликались с выводами, содержавшимися в докладной Берзина. Дело оставалось за малым – разыскать этого самого Плакса и через него выйти на Сана.

О судьбе капитана удалось узнать довольно быстро. В час ночи перед Фитиным лежала справка, из которой следовало, что Плакс Израиль Лазаревич в 1939 году был разоблачен как германский, японский и американский шпион. В том же году за предательскую деятельность он был приговорен к высшей мере наказания. Читая это, Фитин похолодел. Мгновенно вспотевшие пальцы быстро зашелестели страницами, но, когда была перевернута последняя, он с облегчением вздохнул: капитан странным образом остался жив. Неизвестно, чьим решением приговор оказался отсроченным, по-видимому, кому-то на самом верху Плакс был еще нужен. Подпись председателя трибунала еще не успела высохнуть, а капитана уже перевели из печально известной Сухановской тюрьмы обратно на Лубянку. Но… это был уже не смертник Плакс, а, как следовало из сопроводительных документов, обычный «тяжеловозник»-растратчик Иван Ларионович Плаксин, приговоренный к двадцати пяти годам лишения свободы. На Лубянке Плакс тоже не задержался – неведомый спаситель торопился поскорее убрать его с глаз долой из Москвы. Первым же этапом зэк Плаксин был отправлен на север доблестно валить лес, искупая свою вину.

Если он еще жив, то… Фитин поднялся из кресла и возбужденно заходил по кабинету. Выбор ему предстояло сделать нешуточный. Выходить на наркома с предложением о подключении к операции врага народа, шпиона трех разведок – это же безумие! Но выхода не было. Найти Сана, а следовательно, выйти на источники информации в США можно было только через Плакса.

«Собственно, чем я рискую? – убеждал он себя. – С Лубянки не сбежит…Враг народа? Якову Серебрянскому[12] тоже впаяли “вышку”, Рокоссовский с Бирюзовым по “червонцу” получили, а сегодня ими дыры на фронте затыкают, что в разведке, что на фронте… Времени осталось в обрез, и тут, как говорится, не до жиру. Лаврентий Павлович должен подержать. Наверняка поддержит!» – отбросил Фитин последние сомнения.

Возвратившись к столу, он принялся за составление докладной.

С каждой новой строчкой в нем росла убежденность в собственной правоте. Мысли легко ложились на бумагу.

Доводы выстраивались в убедительную цепочку, и, поставив последнюю точку, он незамедлительно связался с Берией. Тот, даже не дослушав доклада, потребовал его к себе.

Нарком сразу принялся за чтение. Уже по первой его реакции Фитин понял, что попал в точку. Пенсне на хищном носу Берии сползло на самый кончик, глаза чуть сощурились и азартно заблестели.

– Молодец, правильно! Другого выхода нет. Да, надо рисковать! – звучали энергичные реплики с характерным кавказским акцентом. – Вовремя ты его откопал, Павел Михайлович. Это то, что надо! Немедленно подключай к операции. Похоже, работающим в Америке резидентам не удастся подобраться к Гопкинсу так быстро, как нам сейчас надо!

– Да, товарищ нарком! – подтвердил Фитин.

– Слушай, а ты проверял, этот твой Плаксин, Плакс… или как его там… он хоть живой? – вдруг усомнился Берия.

– Должен, по крайней мере, по последнему докладу и сводкам в покойниках не числится.

– Знаю я эти их доклады, – стекляшки пенсне грозно сверкнули, – сколько уже Чичиковых под трибунал отправили, а им все неймется. Ворье проклятое, лишь бы брюхо да карманы себе набить! А… сейчас не о том! Ты, Павел Михайлович, мне этого Плакса хоть из-под земли достань! Но только живым и по возможности здоровым. Он нам нужен для серьезной работы.

– Есть, товарищ нарком! Я уже подготовил проекты необходимых распоряжений на это счет.

Фитин достал из папки бумаги. Берия быстро пробежал глазами текст, одобрительно кивнул и поставил внизу короткую подпись.

– Действуй смело и энергично, – предупредил он, – и не забывай, товарищ Сталин нам доверяет, но и спросит строго.

– Не подведем, Лаврентий Павлович! – прозвучало в ответ.

У себя в кабинете Фитин приказал срочно вызвать майора Крылова и капитана Шевцова. Он не сомневался, эти ребята сделают все, чтобы выполнить поставленную задачу, и при этом не сболтнут лишнего.

Несмотря на то что было далеко за полночь, Шевцов оказался в управлении, а Крылова перехватили у подъезда дома. После короткого инструктажа Фитин вручил им опечатанный сургучом пакет, который предстояло вскрыть на месте, выдал предписание, проездные документы и распорядился вылететь в Архангельск немедленно. Внизу их уже поджидала пофыркивающая прогретым мотором машина.

Крылов приказал водителю:

– Гена, жми на аэродром на всю железку. Времени в обрез!

Прошуршав шинами по выскобленному асфальту внутреннего двора, «эмка» выскользнула из темного зева ворот и, набирая скорость, устремилась за город. В эту ночь фашистская авиация, видимо, взяла тайм-аут, до места они добрались меньше чем за сорок минут. Справа промелькнула сторожевая вышка с часовым, слева – обнесенная земляным валом зенитная батарея, а сразу за ней – заваленное снегом караульное помещение. У полосатого шлагбаума машина остановилась, и водитель нетерпеливо надавил на клаксон. Из сторожевой будки высунулся закутанный по самые глаза часовой.

– Чего пялишься? Запускай! – приоткрыв